13-05-2015
13-06-2015

Николай Максимычев. Мой город

Имя Николая Максимычева хорошо известно в Иванове — художник яркого темперамента, успешно работавший в разных жанрах, но прежде всего, мастер пейзажа, особенно городского. Он создал неповторимо свой облик нашего города — драматический, метафорический, приподнято-романтический, лирический, но почти всегда не парадный.

Городские мотивы Николая Максимычева очень личностны. Порой их выбор был продиктован собственным прошлым, памятью детства, чувством первых утрат: «Школьный двор» с процарапанной надписью «Коля», «Больничный двор» - корпус больницы, в котором умерла мать. Но и «визитные», знаковые для Иванова виды пропускались художником через образный фильтр восприятия, при этом визуальная узнаваемость не была доминирующей. Натура давала Максимычеву импульс к художественным превращениям, где живопись обретала сольную партию. От видового пейзажа сохранялся ритм архитектурных высот, рисунок местности или узнаваемая деталь – скамья, волна чугунной решетки, фонари Театрального моста, башня-обсерватория. Городские пейзажи Максимычева это пейзажи настроения, пейзажи-образы.
Один из самых часто изображаемых пейзажей - вид площади Пушкина. В исполнении Максимычева облик площади и магистралей, к ней ведущих, узнаваем и в то же время фантазиен: полны сил и созвучны динамике человеческой жизни сказочно-раскидистые деревья, предметна и насыщенна воздушная среда, люди и автомобили движутся словно в ускоренной съёмке. Настойчивое внимание художника к изменчивости городской среды, передаче движения отразилось как в изображении переходных явлений и состояний (вечер, сумерки, после дождя, ливень), так и в разработке жанрового сюжета - «У фонтана. Праздник» (1999), «Праздник в городе» (2001).
Написанное, найденное однажды Николай Васильевич, словно музыкант, проигрывал раз за разом, с новыми ракурсами и поворотами выбранной темы, создавая своеобразные живописные циклы: виды площади Пушкина и Ильинского храма в Воробёве, серию видов Успенской церкви. Последнюю художник писал с конца 1960-х по 2000-е годы, каждый раз находя иной подход в работе с формой, новые оттенки в решении: от этюда-картины «Успенская церковь» (1976) до картины-метафоры «Успенская осень» и пластических экспериментов в «Контражуре» (1985) с перевёрнутым рисунком и раздробленностью на грани.
В поисках пейзажного мотива Николаю Максимычеву достаточно было выйти во двор или просто посмотреть в окно (так и родились «воробьёвские крыши» - виды из окна дома). Его фантазии вполне хватало трансформировать увиденное, превратить обыденное в поэтические картины провинциального бытия или по-настоящему лесные виды. Но художник любил работать на пленэре и исходил окраинное Иваново вдоль и поперёк, - не только деревенское Воробьёво с уютно-осанистым Ильинским храмом или парковое Богородское с кладбищенской Успенской церковью. Визуальный мир в исполнении Николая Максимычева редко оставался гармоничным. Конфликтное, метафорическое, а порой фантасмагорическое восприятие окружающего не только преображало мотив, повышало эмоциональный градус передачи цвета в работах, но и активизировало темный тон. При врождённой любви к цвету художник владел магией чёрного. Чёрный вводился как контур, и тогда городские деревья с узловатыми стволами агрессивно щетинились веерами чёрных ветвей. Чёрный использовался и для усиления психологического начала: пространство городских окраин часто вырастало из тёмных кулис или тонуло в черноте сумерек, а архитектурный мотив дополнялся фантомными женскими фигурами. Чёрный цвет то чеканил архитектурные формы, то «растворял» их до призрачности замков Фата-Морганы.
Городской стиль Максимычева при всей узнаваемости не был застылым, отличался разнообразием решений и приёмов. Николай Васильевич использовал почти монохромные оттенки и активный цвет, декоративные плоскости и густой мазок, передающий среду как подвижную массу, сочетал контур с росчерками черенком, едва затёртый грунт с брызгами и подтёками. При кажущейся импровизационности, спонтанности художник мастерски владел всем арсеналом приёмов, позволявших превратить творческий импульс в завершённое полотно, под которым ставилась размашистая и со временем всё более заметная подпись.
Разноликий образ Иванова, запечатлённый Максимычевым, это сплав узнаваемого городского облика, прошлого и настоящего, и авторской фантазии. Многое из того, что изображал Николай Васильевич, безвозвратно ушло и уходит в историю. Частью культурной истории города стал и сам художник Николай Васильевич Максимычев.

Печатные издания: